Caius asinus est!
очень, очень быстро перевод ибо сил моих больше нет...
Сторона Б и Эпилог
Сторона Б
-------
Некий день некоего месяца, спикизи "Alveare"
– Я тут подумал, как именно мы собираемся стать деньгами?
– Давай будем носить одежду, сделанную из денег?
– Конечно! Это великолепно, Мирия! Я уверен, что наслоения монет хватит, чтобы остановить даже пулю! Теперь подожди. Я пойду на улицу и обменяю все наши банкноты на мелочь!
– Хорошо, Айзек! Но это будет не слишком тяжело?
– Конечно! Но вспомни, Мирия. Этим костюмам полагается защищать нашу жизнь. Только естественно, что они должны весить больше человека. Другими словами, деньги тяжелее жизни!
– Получи свой вес в деньгах!
Беседа Айзека и Мирии стала как всегда непостижимой. Фиро снова вздохнул.
– Вы двое никак не прекратите?
Молодой каморриста допил свой стакан с растаявшим льдом и повернулся к необычной парочке:
– Говорите, вы остановите атаку Томми Айспика. А что потом будете делать?
– Ну… Что мы потом сделаем, Мирия?
– Избавимся от него?
– Но мы до сих пор не знаем, плохой ли он человек.
– Сложный вопрос.
Фиро распахнул глаза, услышав, что Айзек и Мирия обсуждают мораль своих планов.
– Эй, отложим на секундочку первую часть. Вы вообще не должны считать убийцу хорошим парнем, разве нет?
– Но некоторые – хорошие, несмотря на то, что раньше убивали.
– Прямо как Джакуззи!
– Что за имя? – вслух удивился Фиро. Но вместе ответа он получил пару теплых улыбок.
– Фиро, хорошим парнем может быть даже плюющий на Сухой закон мафи… каморриста вроде тебя!
– Вы все хорошие парни!
– Эй, не думайте, что мы все милые люди. А то можете попасть в неприятности, – с кривой усмешкой предупредил Фиро. Но ответ парочки был крайне неожиданным.
– Не скромничай, Фиро! Сначала мы считали всех вас злодеями и пытались вас ограбить, потому что думали, что никто нас за это не обвинит. Но посмотри на нас теперь! Закадычные друзья, связью с которыми я горжусь!
– И Эннис тебе помогала, что делает тебя ещё лучше!
– Эй, притормози. Не вы ли только что говорили о том, чтобы обокрасть нас? – затараторил Фиро, не желая так быстро менять тему.
Но Айзек и Мирия отмахнулись и жизнерадостно похлопали по плечам.
– Не волнуйся, Фиро. Это всё в прошлом! Ты же видишь, вместо денег мы крадем ваше время!
– Деньги – время!
– …
"Может, мне надо было просто отступить".
Боясь, что ещё кто-то из сотрудников пронюхает про только что брошенную Айзеком и Мирией бомбу, Фиро поторопился вытолкать их из спикизи. Потом вернулся к стойке и громко вздохнул.
– Я? Хороший человек?.. – пробормотал он, сравнивая себя с Томми Айспиком.
Фиро тоже был виновен в убийстве.
Однажды он убил Сциларда Квотеша, безумца без надежды на спасение. Воистину, Сцилард забрал больше жизней, чем Томми Айспик когда-либо надеялся. Но Фиро думал, что, наверно, лишение жизни, даже такого подонка, не слишком-то отличает его от Томми Айспика.
Нет убийцам искупленья. Это знал даже Фиро.
А ещё он знал, что, присоединившись к каморре, никогда не получит полного прощения.
В этом смысле само прощение, возможно, было наказанием за его преступления.
Некоторые сказали бы, что никакое наказание не будет слишком строгим для серийного убийцы.
Но что если Айзек и Мирия были правы, и Томми Айспик – вовсе не злодей, далекий от раскаяния?
Что если он убивает не в беспорядочном кутеже, а по каким-то своим причинам?
Или, если продолжить, как насчет убийств на войне? Когда все согласились, что они неизбежны?
Фиро пожал плечами.
"Но опять-таки, он убил проститутку, которая непохоже, чтоб имела отношение к чему-либо", – не зная правды, продолжал Фиро.
Если полиция не сумеет поймать Томми Айспика, продолжит ли он или она безнаказанно убивать людей? Будет ли злобно хихикать над своей счастливой судьбой?
С другой стороны, если серия убийств совершалась ради какой-то цели, и убийца не получит спасения или наказания, сможет ли он нести этот груз всю оставшуюся жизнь?
Даже если Томми Айспик хороший человек, а его жертвы – злодеи, для него все равно не будет спасения.
Убийство, несмотря на оправдания, остается убийством.
Опустив вопрос решимости, примерить на себя роль убийцы значит отказаться от спасения.
Естественно, даже сам Фиро не спасется полностью из-за убийства Сциларда. Добавить сюда, что он сам судил свои действия и смел надеяться однажды жениться на любимой девушке. Здесь он был обычным подлецом, пожалуй даже хуже простого обычного убийцы.
Но если однажды он будет за всё наказан, то надеялся, что сумеет вынести это бремя в одиночку.
Фиро вспомнил любимую девушку, с которой делил квартиру, и спокойно прикрыл глаза.
К нему приблизилась маленькая фигурка.
– Думаешь о том, что сказали Айзек и Мирия, старший брат? Беспокоишься, что ты нехороший человек?
– Чес…
– Тут не из-за чего терять сон, брат. У тебя впереди много, много времени. Нет смысла обсуждать по пустякам мораль и этику, – скорее бесстрастно, нежели по-взрослому сказал Чес. – Всего несколько лет назад закон позволял открыть бар в этой стране. А теперь это считается преступлением. Хотя полагаю, нигде и никогда не потакали убийствам, ты никогда не знаешь, что принесет будущее. Подумай, например, об исключениях, которые люди делают для войн.
– …
– У нас, бессмертных, нет другого выбора, кроме как подстраивать свои убеждения ко времени, в котором мы живем. Понятия вроде добра и зла теряют смысл, когда проходят эпохи и меняются страны, – поучал Чес, старый бессмертный, своего юного товарища.
– В этом смысле Айзек и Мирия были правы, когда говорили, что люди не могут победить время. Даже если не упоминать старение и продолжительность жизни.
Фиро увидел смиренную улыбку Чеса и попытался высказаться, но оборвал себя, поняв, что сейчас ничего не может для мальчика сделать.
Возможно, дело было в стене, стоящей между ним и Чесом. Фиро задумался, надо ли продолжать разговор, когда Чес внезапно сказал:
– О, но и среди бессмертных есть чудаки.
– Чудаки?
– То, что я тебе только что рассказывал, я сам слышал от кое-кого другого. Он говорил, что бессмертный, который будет жить во множестве времен и стран, не имеет выбора, кроме как подстраивать свои убеждения под эпоху…
Чес с ностальгией вспоминал слова и лица товарищей алхимиков, вместе с которыми он обрел бессмертие.
– Тогда кое-кто другой вмешался с улыбкой. "Всё равно, – сказал он, – я не изменю свои убеждения под век или страну. В конце концов, неважно, где или когда, но люди улыбаются одинаково. Поэтому улыбки – единственный стандарт, по которому я живу. Если хочешь – мой собственный закон", – с совершенно каменным лицом сказал он нам.
Чес вспомнил алхимика, который, даже до того, как стал бессмертным, согласился бы умереть ради улыбок остальных, и заставил себя честно улыбнуться.
– Иногда ты бываешь до ужаса жутким, но мне любопытно, как сейчас у тебя дела… Элмер.
-------
-------
Эпилог
Живые и бессмертные делят вместе этот мир
-------
Он помнил, что мама сказал ему два года назад на могиле отца.
– Слушай внимательно, Марк. Если кто-нибудь тебя схватит и спросит, где оно, ты должен рассказать им об этом месте прежде, чем они с тобой что-нибудь сделают, понял?
Мама закопала коробочку с пузырьком на могиле отца. А потом обняла так крепко, что казалось, сейчас переломит.
– Я думала напоить им тебя, но… просто не смогла через это пройти. Это было бы слишком эгоистично с моей стороны. Мы до сих пор не знаем, полюбишь ли ты этот мир или нет.
Марк не понимал, о чем мама говорит. Поэтому продолжал слушать.
– Поэтому… Поэтому, Марк, ты должен быть сильным. И однажды, когда ты всему научишься, вспомни это место. Только тебе решать, что сделать с этим пузырьком.
Тепло матери успокоило его сердце. Марк никогда не забудет её улыбку, увиденную в тот день. Но всего несколько дней спустя её нашли мертвой с бесчисленными ранами на теле.
И он больше никогда не сумел улыбнуться, как она.
-------
Наступило утро после заварушки.
– Я рад, что мы благополучно выбрались, – сказал Марку Элмер. Их обоих без суеты выпустили из прибежища Гандоров.
– Как ты себя чувствуешь? Как думаешь, теперь, совершив свою месть, ты можешь улыбнуться?
– …
Марк сердито глянул на бестактное бессмертное чудовище.
– Прости. Полагаю, не так-то просто ответить.
– …
Элмер следовал за молчащим Марком и продолжал:
– Видишь ли, месть совершают не ради мертвых. Скорее, борются за собственную жизнь… Вроде как примиряют с реальностью свои чувства, чтобы двигаться дальше. Многие утверждают, что планируют, отомстив, умереть, но это всё равно их способ умереть счастливыми.
– …
– Ты получил свою месть и двигаешься дальше. Ты заработал право быть счастливым. Но опять же, я понятия не имею, правильно ли это или нет с точки зрения морали, и, честно говоря, мне плевать.
Бессмертное чудовище не хвалило, но и не порицало Марка, а беспечно продолжало:
– Тебе интересно, должен ли ты искупить всё, что натворил?
– …
– Я бы сказал, продолжай, если это тебя осчастливит. Если ты сожалеешь, то подумай о том, как реабилитироваться. Если тебя устроит, есть вариант, позволить одному из родственников жертв отомстить тебе.
Марк знал, что хотя Элмер выплескивал один бестактный комментарий за другим, он не подразумевал ничего дурного.
Поэтому продолжал слушать, не пытаясь сбежать.
– Просто продолжай об этом думать, пока тебе не станет легче. Не сдавайся, но помни одно.
– …
– Я никогда не откажу тебе в праве быть счастливым, даже если весь остальной мир будет возражать. Не забывай, что такие люди существуют.
Марк наконец остановился, обернулся и посмотрел Элмеру прямо в глаза.
– Я… Я думаю ты жуток, потому что на голубом глазу говоришь такие вещи. И если честно, я тебя боюсь. Не хочу говорить, но боюсь, что если кто-то вроде тебя действительно бессмертен, то в итоге ты однажды уничтожишь мир.
– Ой, тут не за что извиняться. Это абсолютно нормальная реакция. Мой старый друг всегда говорил: "Твое рвение хуже Гнева Божия". Весьма сурово с его стороны, правда? Ха!
На этом Элмер закончил. Он помахал Марку и отвернулся.
Но внезапно мальчик его окликнул. Элмер обернулся.
– Все равно… Спасибо. За всё. Честно.
Элмер сумел заметить, что на единственный мимолетный миг на лица Марка появилась слабая улыбка.
И для него этого было достаточно.
-------
Вечер
Спикизи "Джейн Доу"
Отчитавшись Президенту Дейли Дейз, Карл отправился в спикизи, где должны были быть Грэхэм с своей шайкой. Поговорив с ними, он посетил джаз-клуб Гандоров и собрал почти полную картину произошедшего.
"Значит, в итоге… Лестер никогда не покидал Нью-Йорк".
Карл ожидал, что Лестер сбежит из города, как только наймет Смита. Почему вместо этого он отправился к Гандорам – человек, который никогда в жизни не искал приключений?
Карл озвучил своё замешательство Президенту.
– Могу лишь предположить, что жажда крови его внутреннего убийцы влияла на поступки его нормальной половины, – после паузы мягким, как всегда, тоном ответил Президент.
"Если так, то… Возможно, он избегал приключений, потому что не хотел снова сталкиваться с убийцей внутри себя".
"А возможно, я слишком хорошо о нем думаю".
Жалея бывшего сотрудника, Карл спустился по лестнице и подумал о Марке.
Он собирался усыновить мальчика, но, предложив это Марку…
– Спасибо… но Марк Уилменс уже мертв.
Он помотал головой, подчеркивая, что нельзя усыновить мертвого мальчика.
"Что он собирается теперь делать? Уехать из Нью-Йорка?"
"Или собирается сдаться?.. Опять же, я слышал что таинственный отдел в Бюро Расследований вмешивается во всё, что имеет отношение к Эликсиру…"
"Но в любом случае, кого-то убить – это мучительный опыт для ребенка".
Несмотря на юный возраст, Марк так легко забирал чужие жизни. То, что он им мстил, не отменяло факта, что он стал убийцей.
"Даже хотя его мотивы полностью противоположны лестеровым…"
Может и неправда, что некоторые люди просто рождаются убийцами. Карл, наоборот, думал, что каждый рождается с внутренней возможностью стать убийцей. Так, может быть, все люди каждый день ведут внутреннюю борьбу за сохранение своей человечности в мире полном потенциальных убийц.
Так как статья о события оставит их вечной тайной, Карл подумывал, не закончить ли её этой мыслью. Но ему по-прежнему не хотелось считать, что Марк проиграл битву с самим собой.
"Опять же… Даже пожелай я спросить, сомневаюсь, что снова его увижу".
Чувствуя определенную симпатию к Марку, Карл ступил в спикизи.
И увидел там знакомое лицо.
– Позвольте рассказать вам чертовски изумительную байку! Кто бы мог подумать, что босс Смит найдет себе подпевалу?
– Босс, он его подмастерье а не подпевала.
– Подмастерье. Ученик?.. Но это должно означать, что ему придется его чему-то учить. И кстати, похоже солнце и мир за последние несколько дней показали мне моё место, другими словами, я теперь ученик солнца и мира?.. И эта знойная палящая погода – экзамен?! Это не хорошо, Шафт. Я всё ещё ничему не научился!
– Так почему бы вам не провалиться, босс, и пусть мир вас бросит?
Пока Грэхэм продолжал распинаться, а Шафт – сухо отвечать, высокий мужчина в длинном пальто сидел в углу спикизи в компании маленькой тени в надвинутой на глаза шляпе.
– Эй, ученик.
– Да, мистер Смит?
– Называй меня "Учитель"…
– Да, Учитель?
Никакой ошибки. Карл знал это лицо.
И, словно для того, чтобы подтвердить его подозрения, заговорил Шафт.
– Кстати, босс. Вы правда согласились с историей про "безымянного мальчика, потерявшего память"? Я имею в виду, это же смешно и просто очевидно-ой!
– Шафт, хватит ныть, – сказал Грэхэм, затыкая Шафту рот концом своего ключа. – Слушай. Личность Томми Айспика останется между нами.
– Конечно, босс… Я даже собственному отцу не скажу, если он спросит.
Прислушиваясь к разговору, Карл ждал, пока Смит отойдет, прежде чем заговорить с мальчиком. Но тот спокойно ответил ему, что собирается работать учеником Смита.
– Хотя это не значит, что я стану убийцей. Мистер Сми… Я хотел сказать, Учитель, сказал, что забирает мое прошлое и мои преступления, но я не могу совсем его потерять. Нравится мне или нет, но я убийца.
Он сказал, что Смит согласился с его точкой зрения и хочет удостовериться, что мальчик по имени Марк во всех смыслах мертв.
– Так что… я хочу следовать за Учителем, пока он продолжает мои преступления. Я хочу увидеть, чем всё закончится.
– И ты собираешься понести ответственность вместо него?
– Не знаю. Может я просто выбрасываю проблемы из головы, но…
Марк на секунду прикрыл глаза и вспомнил маму. А потом постарался улыбнуться, как это делала она.
– Я всё ещё жив, благодаря моей матери и множеству совпадений. Я… я хочу увидеть, что ещё принесет мне жизнь.
Карл хотел что-то добавить, но, увидев улыбку мальчика, покачал головой.
– Если тебе когда-нибудь надоест, сможешь найти меня в Дейли Дейз.
Информационный брокер подумал, что лицемерно видеть в мальчике свою мертвую дочь, но улыбнулся ему.
– Буду счастлив научить тебя основам журналистского ремесла.
-------
Маленькая девочка плакала на платформе, отстав от родителей.
Прохожие секунду волновались за неё, но колокол звонил о скором отправлении поезда, и они торопились в вагоны.
Но один человек, не заботясь о колоколе, подошел к девочке.
Двери поезда захлопнулись.
Хотя его билет на поезд только что пропал зря, человек присел до уровня глаз девочки и мягко улыбнулся, чтобы её успокоить.
– Привет, рад встрече! Можешь продолжать плакать, если хочешь, но попробуй улыбнуться мне! Покажи мне широкую улыбку!
Тем летом плачущая девочка встретила…
-------
Сторона Б и Эпилог
Сторона Б
-------
Некий день некоего месяца, спикизи "Alveare"
– Я тут подумал, как именно мы собираемся стать деньгами?
– Давай будем носить одежду, сделанную из денег?
– Конечно! Это великолепно, Мирия! Я уверен, что наслоения монет хватит, чтобы остановить даже пулю! Теперь подожди. Я пойду на улицу и обменяю все наши банкноты на мелочь!
– Хорошо, Айзек! Но это будет не слишком тяжело?
– Конечно! Но вспомни, Мирия. Этим костюмам полагается защищать нашу жизнь. Только естественно, что они должны весить больше человека. Другими словами, деньги тяжелее жизни!
– Получи свой вес в деньгах!
Беседа Айзека и Мирии стала как всегда непостижимой. Фиро снова вздохнул.
– Вы двое никак не прекратите?
Молодой каморриста допил свой стакан с растаявшим льдом и повернулся к необычной парочке:
– Говорите, вы остановите атаку Томми Айспика. А что потом будете делать?
– Ну… Что мы потом сделаем, Мирия?
– Избавимся от него?
– Но мы до сих пор не знаем, плохой ли он человек.
– Сложный вопрос.
Фиро распахнул глаза, услышав, что Айзек и Мирия обсуждают мораль своих планов.
– Эй, отложим на секундочку первую часть. Вы вообще не должны считать убийцу хорошим парнем, разве нет?
– Но некоторые – хорошие, несмотря на то, что раньше убивали.
– Прямо как Джакуззи!
– Что за имя? – вслух удивился Фиро. Но вместе ответа он получил пару теплых улыбок.
– Фиро, хорошим парнем может быть даже плюющий на Сухой закон мафи… каморриста вроде тебя!
– Вы все хорошие парни!
– Эй, не думайте, что мы все милые люди. А то можете попасть в неприятности, – с кривой усмешкой предупредил Фиро. Но ответ парочки был крайне неожиданным.
– Не скромничай, Фиро! Сначала мы считали всех вас злодеями и пытались вас ограбить, потому что думали, что никто нас за это не обвинит. Но посмотри на нас теперь! Закадычные друзья, связью с которыми я горжусь!
– И Эннис тебе помогала, что делает тебя ещё лучше!
– Эй, притормози. Не вы ли только что говорили о том, чтобы обокрасть нас? – затараторил Фиро, не желая так быстро менять тему.
Но Айзек и Мирия отмахнулись и жизнерадостно похлопали по плечам.
– Не волнуйся, Фиро. Это всё в прошлом! Ты же видишь, вместо денег мы крадем ваше время!
– Деньги – время!
– …
"Может, мне надо было просто отступить".
Боясь, что ещё кто-то из сотрудников пронюхает про только что брошенную Айзеком и Мирией бомбу, Фиро поторопился вытолкать их из спикизи. Потом вернулся к стойке и громко вздохнул.
– Я? Хороший человек?.. – пробормотал он, сравнивая себя с Томми Айспиком.
Фиро тоже был виновен в убийстве.
Однажды он убил Сциларда Квотеша, безумца без надежды на спасение. Воистину, Сцилард забрал больше жизней, чем Томми Айспик когда-либо надеялся. Но Фиро думал, что, наверно, лишение жизни, даже такого подонка, не слишком-то отличает его от Томми Айспика.
Нет убийцам искупленья. Это знал даже Фиро.
А ещё он знал, что, присоединившись к каморре, никогда не получит полного прощения.
В этом смысле само прощение, возможно, было наказанием за его преступления.
Некоторые сказали бы, что никакое наказание не будет слишком строгим для серийного убийцы.
Но что если Айзек и Мирия были правы, и Томми Айспик – вовсе не злодей, далекий от раскаяния?
Что если он убивает не в беспорядочном кутеже, а по каким-то своим причинам?
Или, если продолжить, как насчет убийств на войне? Когда все согласились, что они неизбежны?
Фиро пожал плечами.
"Но опять-таки, он убил проститутку, которая непохоже, чтоб имела отношение к чему-либо", – не зная правды, продолжал Фиро.
Если полиция не сумеет поймать Томми Айспика, продолжит ли он или она безнаказанно убивать людей? Будет ли злобно хихикать над своей счастливой судьбой?
С другой стороны, если серия убийств совершалась ради какой-то цели, и убийца не получит спасения или наказания, сможет ли он нести этот груз всю оставшуюся жизнь?
Даже если Томми Айспик хороший человек, а его жертвы – злодеи, для него все равно не будет спасения.
Убийство, несмотря на оправдания, остается убийством.
Опустив вопрос решимости, примерить на себя роль убийцы значит отказаться от спасения.
Естественно, даже сам Фиро не спасется полностью из-за убийства Сциларда. Добавить сюда, что он сам судил свои действия и смел надеяться однажды жениться на любимой девушке. Здесь он был обычным подлецом, пожалуй даже хуже простого обычного убийцы.
Но если однажды он будет за всё наказан, то надеялся, что сумеет вынести это бремя в одиночку.
Фиро вспомнил любимую девушку, с которой делил квартиру, и спокойно прикрыл глаза.
К нему приблизилась маленькая фигурка.
– Думаешь о том, что сказали Айзек и Мирия, старший брат? Беспокоишься, что ты нехороший человек?
– Чес…
– Тут не из-за чего терять сон, брат. У тебя впереди много, много времени. Нет смысла обсуждать по пустякам мораль и этику, – скорее бесстрастно, нежели по-взрослому сказал Чес. – Всего несколько лет назад закон позволял открыть бар в этой стране. А теперь это считается преступлением. Хотя полагаю, нигде и никогда не потакали убийствам, ты никогда не знаешь, что принесет будущее. Подумай, например, об исключениях, которые люди делают для войн.
– …
– У нас, бессмертных, нет другого выбора, кроме как подстраивать свои убеждения ко времени, в котором мы живем. Понятия вроде добра и зла теряют смысл, когда проходят эпохи и меняются страны, – поучал Чес, старый бессмертный, своего юного товарища.
– В этом смысле Айзек и Мирия были правы, когда говорили, что люди не могут победить время. Даже если не упоминать старение и продолжительность жизни.
Фиро увидел смиренную улыбку Чеса и попытался высказаться, но оборвал себя, поняв, что сейчас ничего не может для мальчика сделать.
Возможно, дело было в стене, стоящей между ним и Чесом. Фиро задумался, надо ли продолжать разговор, когда Чес внезапно сказал:
– О, но и среди бессмертных есть чудаки.
– Чудаки?
– То, что я тебе только что рассказывал, я сам слышал от кое-кого другого. Он говорил, что бессмертный, который будет жить во множестве времен и стран, не имеет выбора, кроме как подстраивать свои убеждения под эпоху…
Чес с ностальгией вспоминал слова и лица товарищей алхимиков, вместе с которыми он обрел бессмертие.
– Тогда кое-кто другой вмешался с улыбкой. "Всё равно, – сказал он, – я не изменю свои убеждения под век или страну. В конце концов, неважно, где или когда, но люди улыбаются одинаково. Поэтому улыбки – единственный стандарт, по которому я живу. Если хочешь – мой собственный закон", – с совершенно каменным лицом сказал он нам.
Чес вспомнил алхимика, который, даже до того, как стал бессмертным, согласился бы умереть ради улыбок остальных, и заставил себя честно улыбнуться.
– Иногда ты бываешь до ужаса жутким, но мне любопытно, как сейчас у тебя дела… Элмер.
-------
-------
Эпилог
Живые и бессмертные делят вместе этот мир
-------
Он помнил, что мама сказал ему два года назад на могиле отца.
– Слушай внимательно, Марк. Если кто-нибудь тебя схватит и спросит, где оно, ты должен рассказать им об этом месте прежде, чем они с тобой что-нибудь сделают, понял?
Мама закопала коробочку с пузырьком на могиле отца. А потом обняла так крепко, что казалось, сейчас переломит.
– Я думала напоить им тебя, но… просто не смогла через это пройти. Это было бы слишком эгоистично с моей стороны. Мы до сих пор не знаем, полюбишь ли ты этот мир или нет.
Марк не понимал, о чем мама говорит. Поэтому продолжал слушать.
– Поэтому… Поэтому, Марк, ты должен быть сильным. И однажды, когда ты всему научишься, вспомни это место. Только тебе решать, что сделать с этим пузырьком.
Тепло матери успокоило его сердце. Марк никогда не забудет её улыбку, увиденную в тот день. Но всего несколько дней спустя её нашли мертвой с бесчисленными ранами на теле.
И он больше никогда не сумел улыбнуться, как она.
-------
Наступило утро после заварушки.
– Я рад, что мы благополучно выбрались, – сказал Марку Элмер. Их обоих без суеты выпустили из прибежища Гандоров.
– Как ты себя чувствуешь? Как думаешь, теперь, совершив свою месть, ты можешь улыбнуться?
– …
Марк сердито глянул на бестактное бессмертное чудовище.
– Прости. Полагаю, не так-то просто ответить.
– …
Элмер следовал за молчащим Марком и продолжал:
– Видишь ли, месть совершают не ради мертвых. Скорее, борются за собственную жизнь… Вроде как примиряют с реальностью свои чувства, чтобы двигаться дальше. Многие утверждают, что планируют, отомстив, умереть, но это всё равно их способ умереть счастливыми.
– …
– Ты получил свою месть и двигаешься дальше. Ты заработал право быть счастливым. Но опять же, я понятия не имею, правильно ли это или нет с точки зрения морали, и, честно говоря, мне плевать.
Бессмертное чудовище не хвалило, но и не порицало Марка, а беспечно продолжало:
– Тебе интересно, должен ли ты искупить всё, что натворил?
– …
– Я бы сказал, продолжай, если это тебя осчастливит. Если ты сожалеешь, то подумай о том, как реабилитироваться. Если тебя устроит, есть вариант, позволить одному из родственников жертв отомстить тебе.
Марк знал, что хотя Элмер выплескивал один бестактный комментарий за другим, он не подразумевал ничего дурного.
Поэтому продолжал слушать, не пытаясь сбежать.
– Просто продолжай об этом думать, пока тебе не станет легче. Не сдавайся, но помни одно.
– …
– Я никогда не откажу тебе в праве быть счастливым, даже если весь остальной мир будет возражать. Не забывай, что такие люди существуют.
Марк наконец остановился, обернулся и посмотрел Элмеру прямо в глаза.
– Я… Я думаю ты жуток, потому что на голубом глазу говоришь такие вещи. И если честно, я тебя боюсь. Не хочу говорить, но боюсь, что если кто-то вроде тебя действительно бессмертен, то в итоге ты однажды уничтожишь мир.
– Ой, тут не за что извиняться. Это абсолютно нормальная реакция. Мой старый друг всегда говорил: "Твое рвение хуже Гнева Божия". Весьма сурово с его стороны, правда? Ха!
На этом Элмер закончил. Он помахал Марку и отвернулся.
Но внезапно мальчик его окликнул. Элмер обернулся.
– Все равно… Спасибо. За всё. Честно.
Элмер сумел заметить, что на единственный мимолетный миг на лица Марка появилась слабая улыбка.
И для него этого было достаточно.
-------
Вечер
Спикизи "Джейн Доу"
Отчитавшись Президенту Дейли Дейз, Карл отправился в спикизи, где должны были быть Грэхэм с своей шайкой. Поговорив с ними, он посетил джаз-клуб Гандоров и собрал почти полную картину произошедшего.
"Значит, в итоге… Лестер никогда не покидал Нью-Йорк".
Карл ожидал, что Лестер сбежит из города, как только наймет Смита. Почему вместо этого он отправился к Гандорам – человек, который никогда в жизни не искал приключений?
Карл озвучил своё замешательство Президенту.
– Могу лишь предположить, что жажда крови его внутреннего убийцы влияла на поступки его нормальной половины, – после паузы мягким, как всегда, тоном ответил Президент.
"Если так, то… Возможно, он избегал приключений, потому что не хотел снова сталкиваться с убийцей внутри себя".
"А возможно, я слишком хорошо о нем думаю".
Жалея бывшего сотрудника, Карл спустился по лестнице и подумал о Марке.
Он собирался усыновить мальчика, но, предложив это Марку…
– Спасибо… но Марк Уилменс уже мертв.
Он помотал головой, подчеркивая, что нельзя усыновить мертвого мальчика.
"Что он собирается теперь делать? Уехать из Нью-Йорка?"
"Или собирается сдаться?.. Опять же, я слышал что таинственный отдел в Бюро Расследований вмешивается во всё, что имеет отношение к Эликсиру…"
"Но в любом случае, кого-то убить – это мучительный опыт для ребенка".
Несмотря на юный возраст, Марк так легко забирал чужие жизни. То, что он им мстил, не отменяло факта, что он стал убийцей.
"Даже хотя его мотивы полностью противоположны лестеровым…"
Может и неправда, что некоторые люди просто рождаются убийцами. Карл, наоборот, думал, что каждый рождается с внутренней возможностью стать убийцей. Так, может быть, все люди каждый день ведут внутреннюю борьбу за сохранение своей человечности в мире полном потенциальных убийц.
Так как статья о события оставит их вечной тайной, Карл подумывал, не закончить ли её этой мыслью. Но ему по-прежнему не хотелось считать, что Марк проиграл битву с самим собой.
"Опять же… Даже пожелай я спросить, сомневаюсь, что снова его увижу".
Чувствуя определенную симпатию к Марку, Карл ступил в спикизи.
И увидел там знакомое лицо.
– Позвольте рассказать вам чертовски изумительную байку! Кто бы мог подумать, что босс Смит найдет себе подпевалу?
– Босс, он его подмастерье а не подпевала.
– Подмастерье. Ученик?.. Но это должно означать, что ему придется его чему-то учить. И кстати, похоже солнце и мир за последние несколько дней показали мне моё место, другими словами, я теперь ученик солнца и мира?.. И эта знойная палящая погода – экзамен?! Это не хорошо, Шафт. Я всё ещё ничему не научился!
– Так почему бы вам не провалиться, босс, и пусть мир вас бросит?
Пока Грэхэм продолжал распинаться, а Шафт – сухо отвечать, высокий мужчина в длинном пальто сидел в углу спикизи в компании маленькой тени в надвинутой на глаза шляпе.
– Эй, ученик.
– Да, мистер Смит?
– Называй меня "Учитель"…
– Да, Учитель?
Никакой ошибки. Карл знал это лицо.
И, словно для того, чтобы подтвердить его подозрения, заговорил Шафт.
– Кстати, босс. Вы правда согласились с историей про "безымянного мальчика, потерявшего память"? Я имею в виду, это же смешно и просто очевидно-ой!
– Шафт, хватит ныть, – сказал Грэхэм, затыкая Шафту рот концом своего ключа. – Слушай. Личность Томми Айспика останется между нами.
– Конечно, босс… Я даже собственному отцу не скажу, если он спросит.
Прислушиваясь к разговору, Карл ждал, пока Смит отойдет, прежде чем заговорить с мальчиком. Но тот спокойно ответил ему, что собирается работать учеником Смита.
– Хотя это не значит, что я стану убийцей. Мистер Сми… Я хотел сказать, Учитель, сказал, что забирает мое прошлое и мои преступления, но я не могу совсем его потерять. Нравится мне или нет, но я убийца.
Он сказал, что Смит согласился с его точкой зрения и хочет удостовериться, что мальчик по имени Марк во всех смыслах мертв.
– Так что… я хочу следовать за Учителем, пока он продолжает мои преступления. Я хочу увидеть, чем всё закончится.
– И ты собираешься понести ответственность вместо него?
– Не знаю. Может я просто выбрасываю проблемы из головы, но…
Марк на секунду прикрыл глаза и вспомнил маму. А потом постарался улыбнуться, как это делала она.
– Я всё ещё жив, благодаря моей матери и множеству совпадений. Я… я хочу увидеть, что ещё принесет мне жизнь.
Карл хотел что-то добавить, но, увидев улыбку мальчика, покачал головой.
– Если тебе когда-нибудь надоест, сможешь найти меня в Дейли Дейз.
Информационный брокер подумал, что лицемерно видеть в мальчике свою мертвую дочь, но улыбнулся ему.
– Буду счастлив научить тебя основам журналистского ремесла.
-------
Маленькая девочка плакала на платформе, отстав от родителей.
Прохожие секунду волновались за неё, но колокол звонил о скором отправлении поезда, и они торопились в вагоны.
Но один человек, не заботясь о колоколе, подошел к девочке.
Двери поезда захлопнулись.
Хотя его билет на поезд только что пропал зря, человек присел до уровня глаз девочки и мягко улыбнулся, чтобы её успокоить.
– Привет, рад встрече! Можешь продолжать плакать, если хочешь, но попробуй улыбнуться мне! Покажи мне широкую улыбку!
Тем летом плачущая девочка встретила…
-------