спасибо *Oxocanta*
часть третья
День не задался с самого утра. Подозрительные шорохи за дверью не дали выспаться, и на службу Сой Фон явилась с нежно-зеленоватым оттенком лица. И застыла нефритовой статуей на пороге родного кабинета.
Она привыкла ко многому: титулу тайчо, отсутствию Йоруичи и жирным отпечаткам пальцев Оомаэды на официальных бумагах. Её уважали, сторонились, опасались, боялись. Но ещё ни разу не заваливали кабинет цветастым ворохом хлама!
Очень осторожно и аккуратно она приблизилась к куче на полу и начала просматривать карточки.
Растрепанные веники полевых цветов – половина без подписей, бутыль саке от одиннадцатого отряда, изящная икебана от Кучики, трогательные пинетки подозрительно знакомого рыжего цвета, похожая на аптечку шкатулка от Уноханы, кучка открыток с дурацкими рисунками. Но добило Сой Фон очаровательное лукошко, выстланное мягким пухом.
Она сидела на полу, держа его в руках, и тихонько раскачивалась взад-вперед, не находя слов и дара речи вообще.
– Привет, малышка! – послышался от двери знакомый голос.
– Йоруичи-сама! – получилось очень жалобно, да ещё и слезы предательски брызнули из глаз. – А котята-то где?!
– Котята? – бывшая начальница присела рядом и покровительственно обняла за плечи. – Котята будут чуть попозже, милая. Не всё сразу, не так быстро…
– Но будут, да? – Сой Фон подняла зареванную мордашку. – Вы обещаете?
– Обещаю, – Йоруичи погладила темную макушку. – Не плачь, тебе сейчас нельзя плакать.
– А что мне можно? – словам Шихоуин-химе можно было доверять без оглядки.
– Для начала сходить к Унохане, увериться, что всё в порядке… А то плачешь беспричинно, да и цвет лица у тебя несколько нездоровый. Неужели по утрам тошнит?
– Нет… – смутилась Сой Фон.
– Ну и хорошо. Значит тебе повезло, – улыбнулась Йоруичи. – Что ещё? Ну, помни, есть много способов получить удовольствие, и только традиционный действительно может повредить в твоем состоянии, дорогая. Остальное тебе пусть Унохана рассказывает, она знает с какими подробностями… – она ободряюще похлопала растерянную брюнетку по плечу. – Всё, роль крестной феи я выполнила. О, чуть не забыла! У меня подарок, – Йоруичи подвинула поближе объемный мягкий пакет. – Для вас обоих. Удачи тебе, девочка, а я пойду будущего отца поздравлю…
И с этой непонятной фразой она выскользнула за дверь, оставив главу разведки недоуменно хлопать глазами над мягким одеяльцем с завязочками.
У Комамуры настроение было не лучше.
Вчера пришлось долго выслушивать сбивчивые объяснения похмельного подчиненного и уверять страдальца, что он не терялся и тем более не бросал лейтенанта специально. С опохмелки в одиннадцатом Иба вернулся подозрительно довольный, понимающе улыбался и заговорщицки подмигивал из-под темных очков. В итоге Сайджин плюнул и отправился мышковать в поля Руконгая на всю ночь.
Вернулся утром и сразу же заперся в ванной комнате – пенная ванна, новый шампунь, потом вычесывание. Но удовольствие от привычного ритуала заметно портило недоумение – что же случилось с лейтенантом?
Так что в кабинет Комамура вошел в растрепанных чувствах и поздоровался так, что поджидавшего черного кота снесло со стола звуковой волной рыка.
Йоруичи отряхнулась от штукатурки и смерила капитана седьмого отряда оценивающим взглядом. Подумала, что он относится к мужчинам, которых не радует или нервирует будущее отцовство, и решила от греха подальше вернуться к Урахаре.
Впрочем, там обстановочка была та ещё… На столе громоздилась гора пустой посуды, пьяный до цыплячье-желтых соплей Маюри неразборчиво жаловался на что-то, буквально вися на Киске, замучено блеснувшего глазами из-под шляпы.
– Несчастная любовь у парня, – пояснил он на вопросительный взгляд подруги.
Та пожала плечами и ушла к себе. Жалеть или, тем более, сочувствовать Маюри Йоруичи никогда не могла.
А тот по очередному кругу завел свою горестную песнь о красавице и чудовище.
– …А сетайчо решил, что дети не должны быть ублюдками, и поэтому сегодня своей властью поженит будущих родителей… – а вот этого куплета Киске ещё не слышал! – Урахара-сан, они же смогут потом развестись?
– Маюри-кун, – Урахара пинком отодвинул от себя бывшего подчиненного и дождался проблеска разума в гляделках маски. – Ты мужик или гигай ходячий? Зачем тебе ждать развода? – он щелчком захлопнул веер и поднялся. – Отбей свою женщину сейчас, пока она ещё свободна. Потомство так и быть, я могу забрать…
– Вот ещё! – возмутился на глазах трезвеющий глава исследовательского института. – Они мне и самому в лаборатории пригодятся!
Тем же вечером сетайчо созвал внеочередной Совет. Причем на этот раз расширенный – присутствовали лейтенанты и номерные офицеры.
– Друзья мои, – откашлявшись и улыбнувшись в бороду, начал Ямамото. – Сегодня мы собрались здесь по радостному поводу… Сой Фон-тайчо, Комамура-тайчо, подойдите, пожалуйста.
Зал радостно загудел, приветствуя склонившихся перед командующим капитанов.
– Семья жениха? – Ямамото поощрительно улыбнулся выступившему вперед Ибе.
Тот поклонился и разложил веером на полу перед главными участниками девять конвертов. Комамура следил за действиями лейтенанта ошалевшим взглядом и думал, не вызывает ли новый шампунь галлюцинации.
– Семья невесты? – Ямамото уже повернулся в другую сторону.
Сой Фон круглыми глазами наблюдала, как Оомаэда сваливает кучу красиво упакованных коробок. Почему ей, главе разведки Сейрейтея, не доложили, что старый пень сошел с ума и устраивает театральные фарсы без предупреждения участников заранее?!
– Родственники согласны, – торжественно провозгласил Ямамото. – Итак, властью своей и по праву, данному мне их семьями, – представители второго и седьмого отрядов зашумели ещё громче, – я объявляю о помолвке…
Сой Фон пошатнулась, Комамура позеленел.
– Если кто-то может возразить, пусть выскажется сейчас, или молчит вечно! – заторопился сетайчо, пока молодожены не рухнули от свалившегося на них счастья.
– Я протестую! – пронзительный скрежет капитана двенадцатого отряда перекрыл даже хоровое «Нет!» остальных шинигами.
– Я тоже, – придушенно пискнула Сой Фон, надежно зафиксированная лапищами собственного лейтенанта.
– И требую эту женщину себе! – продолжил Маюри в повисшей тишине.
Невеста удачно изображала вытащенную на берег рыбу. Положительно, свихнулся не только старый пень, но и весь остальной Готей впридачу.
– Малышка, – проскрипел Маюри, подходя ближе и доверительно заглядывая в лицо красивого оливкового оттенка, – зачем тебе это животное?
– Незачем, – подтвердила Сой Фон. С безумцами вообще лучше соглашаться. Комамура – единственный, оставшийся в здравом уме в этом балагане! – тоже кивнул, убеждая её в правильности поступка.
– Тогда я предлагаю вам, прекрасная дама, руку и сердце, – Маюри склонился к ладони и, подученный Урахарой, тихо добавил: – И троих котят.
– В лукошке? – расцвела Сой Фон, вспомнив утреннее обещание Йоруичи.
– В лукошке, – подтвердил Маюри.
– Я согласна! – звонко разнесся по залу голос Сой Фон, и ей под ноги легли брошенные Нему очередные девять квадратиков бумаги.
Огретый ниже спины капитанским занпакто Иба, пожав плечами, быстро собирал конверты, выбирая те, что потолще. Шинигами гомонили, предвкушая будущую пьянку. Жених светился нежно-малиновым румянцем, как хороший полупроводниковый диод. Невеста жмурилась, подбирая клички для котят…
Стоящая в сторонке Нему тревожно прикидывала перспективы на будущее и лихорадочно соображала, за кого бы ей выйти замуж, чтоб поскорее убраться из дома на законных основаниях…
четвертой не будет!!!!