Ротгер/Кальдмеер, морской бой
В хексбергском доме Вальдеса дым стоял коромыслом. Буквально. Потому что во всех очагах, каминах и печках грелась вода. Ну не изобрели ещё в Талиге центральный водопровод с горячей водой! А важный пленник вчера прогулялся под дождем и с тех пор прятал под одеялом подозрительно сопливый нос. А вице-адмирал Вальдес очень серьезно относился к состоянию своих гостей.
Поэтому большая бадья на кухне дожидалась кипятка, и хозяин дома варил глинтвейн по собственному рецепту. Прежде чем процедить и выпоить подозреваемому больному, зелью требовалось настояться четырежды шестнадцать ударов сердца. Их то и отсчитывал вслух Руппи, попутно взбивая в миске мыло. Ведь если обожаемый начальник желает ванну с пеной, то адъютант спрашивает только «с каким ароматом?»
Пену Кальдмеер потребовал в наивной попытке заставить Вальдеса отказаться от бредовой затеи. Бешеный застыл на секундочку, потом радостно кивнул и унесся на кухню. А Олаф судорожно пытался придумать ещё хоть один веский аргумент против. Голова гудела и отказывалась работать.
Поэтому когда на пороге возник довольный кэналлиец, Олаф не придумал ничего умнее, нежели ляпнуть:
- Не хочу в ванну! Мне там скучно будет одному!
- Хорошо, - покладисто согласился Вальдес, закутывая больного в одеяла. – Будешь не один.
- А с кем? – подозрительно прищурился Олаф, нутром чуя подвох.
- Я тебе своих резиновых гусят пожертвую, - успокоил Бешеный, подхватывая на руки.
Это всё простуда и горячка. Да-да, именно они виноваты, что взрослый солидный человек не только не сопротивлялся такому неподобающему обращению, но и продолжил дурацкий диалог.
- Всю стаю? И того желтенького тоже?
Это всё температура и бред. Ну откуда дриксенскому адмиралу знать какого цвета игрушки плавают в ванне вместе с Вальдесом?
- И желтенького, - кажется, простуда оказалась серьезней, чем они думали. - Не вертись, уроню же…
- И что я с ними делать буду? – послушно уцепился за плечи.
- Да хоть морские сражения устраивать… - надо запомнить, что заболев, Кальдмеер впадает в детство, потом может пригодиться.
- Сам против себя? – старый что малый, вон как губы надул.
- Ладно, уговорил, против меня… - сколько ступенек на этой чертовой лестнице?
- Я тебе гусят не отдам! – ещё капризничает или уже бредит?
- И не надо, я жабок возьму… - Вальдес сгрузил драгоценную ношу на табурет и устало выдохнул.
- А у тебя ещё и жабки есть? – Кальдмеер почти самостоятельно выпутался из одеяла.
- Фрошер я или где? – Вальдес усадил его в бадью и долил водички. – Фельсенбург, присмотрите за этой… грозой океанов, я скоро вернусь.
И позорно удрал, оставив Руппи наедине со счастливо булькающим начальником, . Под его чутким руководством был выстроен уже целый архипелаг из пены, когда Вальдес вернулся с большой коробкой в руках.
- Фельсенбург… - Бешеный явно был смущен. – Вы не могли бы закрыть дверь на кухню с той стороны и последить, чтобы никто сюда не сунулся?
Руппи ошалело кивнул и направился к двери. На пороге оглянулся и увидел, как Вальдес, закатав рукава, выкладывает что-то из коробки прямо в ванну. Руппи выскочил в коридор, закрыл дверь и подпер её спиной для верности. Чем бы не заболел адмирал, это явно заразно. Ведь не может же здоровый Вальдес, в твердом уме и трезвой памяти, стоять на коленях у ванны и всерьез говорить: «Пять моих жабок против трех ваших гусей, и чур, в глаза пеной не дуть!»